Хочется закрыть глаза, и там, в глубине, за закрытыми глазами, еще раз закрыть глаза. И вот тогда наступит свобода.
Дорогая Рейна!
Я опять не знаю, с чего начать. Опять начинаю письмо без всяких мыслей в голове. Нет, мысли, конечно, есть, но они разбегаются, и я не могу поймать ни одной. На самом деле у этого письма должна была быть глобальная цель – оно планировалось быть разоблачающим. В общем, прочтя его, ты, надеюсь, поймешь наконец, что именно я чувствую. Конечно, я бы с огромным удовольствием писала на твоем родном языке, но не знаю его, поэтому приходится писать по-русски. В этом письме я постараюсь наконец все структурировать. Я просто очень устала от бесконечной неопределенности, мне хочется разобраться в себе, а заодно и тебе прояснить ситуацию. Говоря постоянно о чувствах далеко не уедешь, хоть я и знаю, что чувства описывать умею как никто другой.
Во-первых, спасибо тебе. Если честно, я даже не знаю, за что благодарю тебя. Просто мне кажется, что многие мои хорошие личностные качества сформировались именно благодаря тебе. Просто так исторически сложилось – Рейна и сходящая по ней с ума Даша Липатова, дурочка, над которой все смеются. Хоть сейчас я уже далеко не дурочка, и мало кто рискует надо мной смеяться, все равно, спасибо тебе за то, что все эти почти уже девять лет ты исправно терпела все мои приставания. Представляя регулярно себя на твоем месте, я понимаю, что не выдержала бы. Терпение – первое огромное спасибо. Понимание – второе. Никто, кроме тебя, не мог вправить мне мозги. Если даже вспомнить ту ситуацию с алкоголем во Мстере. Я всегда могла и могу открыться, довериться тебе, и быть полностью уверенной в себе. Ты зачастую советуешь правильные вещи, хоть и утверждаешь, что из тебя никудышный педагог. Так что тебе просто еще одно большое человеческое спасибо. Много раз ты выручала меня из сложных ситуаций. Сколько раз я приходила к тебе вся в слезах, и ты с удовольствием помогала мне разобраться в себе. Но одна из главных твоих заслуг – ты научила меня любить себя, уважать и гордиться своими поступками. Еще именно благодаря тебе я поняла, что любовь надо заслужить, что человек не станет любить меня только за то, что я его люблю. Возможно, это и разрушило мои детские иллюзии, но зато помогло увидеть реальность без розовых очков.
С детства ты вносила частичку света в мою жизнь. Я не буду лгать, говоря, что любила тебя безумно и круглый год о тебе думала. Нет, конечно. В возрасте восьми-одиннадцати лет у меня было много других интересных дел и занятий – игра в куклы и фантазии. Но то, что ты была во мне всегда, это истина. Я всегда была больше всего рада видеть тебя из всех лагерных. Сейчас, глядя назад с моей нынешней позиции, я не могу найти причину возникновения своих чувств. В восемь лет я приставала, висела у тебя на шее, рассказывала тебе всякие глупые истории, короче, любым способом пыталась привлечь твое внимание. С чего все это началось, я сейчас не могу сказать. Я просто не помню, все-таки я была еще маленьким ребенком. Но факт в том, что именно в восьмилетнем возрасте во мне зародилось это чувство, которое сейчас стало огромно, и уже не помещается в моем сердце. Я не берусь анализировать чувства, обычно ни к чему хорошему это не приводит. Но потребность в тебе стала так велика, что порой мне кажется, что мир без тебя рушится, становится темно и пропадает всякий стимул жить. Я ни в коем случае не обвиняю тебя в таком эффекте. Я сама не знаю, что делать с этим, как разруливать ситуацию. И сейчас очень тяжело формулировать мысли. Что я могу с уверенностью сказать, это то, что мои чувства к тебе – далеко не дружба. И теперь я вижу, что это самая настоящая любовь со всеми вытекающими последствиями.
Ты обладаешь редким качеством – очаровывать людей. Ты знакомишься с ними, и они тут же влюбляются в тебя. Это не твоя вина, я знаю. У меня есть дурацкое, в свою очередь, качество – я идеализирую людей, и это зачастую мешает мне видеть их истинные качества, и делает последующее разочарование в них еще более болезненным. Ты еще иногда, сама того не ведая, не давала мне повода в тебе разочароваться. Я вижу и недостатки. Но даже они кажутся мне совершенными, и после пары лет я просто перестаю их замечать. Иногда мне становится страшновато, потому что не могу понять, что я чувствую к тебе. Это чувство сильное, всепоглощающее, всеобъемлющее и прекрасное. В твоем присутствии у меня дрожат руки, я начинаю нести чушь. В общем, стабильное регламентированное состояние влюбленности. НО есть одно «но» - ты женщина. Ранее, до прошлого года, я не замечала у себя подобных наклонностей. А теперь… Я забываю обо всем, Рейна.
Слыша где-то похожие на твое имя слова, я вздрагиваю, видя на улице людей, отдаленно напоминающих чем-то тебя, я на секунду каждый раз теряю равновесие и стараюсь ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть.
Я опять не знаю, с чего начать. Опять начинаю письмо без всяких мыслей в голове. Нет, мысли, конечно, есть, но они разбегаются, и я не могу поймать ни одной. На самом деле у этого письма должна была быть глобальная цель – оно планировалось быть разоблачающим. В общем, прочтя его, ты, надеюсь, поймешь наконец, что именно я чувствую. Конечно, я бы с огромным удовольствием писала на твоем родном языке, но не знаю его, поэтому приходится писать по-русски. В этом письме я постараюсь наконец все структурировать. Я просто очень устала от бесконечной неопределенности, мне хочется разобраться в себе, а заодно и тебе прояснить ситуацию. Говоря постоянно о чувствах далеко не уедешь, хоть я и знаю, что чувства описывать умею как никто другой.
Во-первых, спасибо тебе. Если честно, я даже не знаю, за что благодарю тебя. Просто мне кажется, что многие мои хорошие личностные качества сформировались именно благодаря тебе. Просто так исторически сложилось – Рейна и сходящая по ней с ума Даша Липатова, дурочка, над которой все смеются. Хоть сейчас я уже далеко не дурочка, и мало кто рискует надо мной смеяться, все равно, спасибо тебе за то, что все эти почти уже девять лет ты исправно терпела все мои приставания. Представляя регулярно себя на твоем месте, я понимаю, что не выдержала бы. Терпение – первое огромное спасибо. Понимание – второе. Никто, кроме тебя, не мог вправить мне мозги. Если даже вспомнить ту ситуацию с алкоголем во Мстере. Я всегда могла и могу открыться, довериться тебе, и быть полностью уверенной в себе. Ты зачастую советуешь правильные вещи, хоть и утверждаешь, что из тебя никудышный педагог. Так что тебе просто еще одно большое человеческое спасибо. Много раз ты выручала меня из сложных ситуаций. Сколько раз я приходила к тебе вся в слезах, и ты с удовольствием помогала мне разобраться в себе. Но одна из главных твоих заслуг – ты научила меня любить себя, уважать и гордиться своими поступками. Еще именно благодаря тебе я поняла, что любовь надо заслужить, что человек не станет любить меня только за то, что я его люблю. Возможно, это и разрушило мои детские иллюзии, но зато помогло увидеть реальность без розовых очков.
С детства ты вносила частичку света в мою жизнь. Я не буду лгать, говоря, что любила тебя безумно и круглый год о тебе думала. Нет, конечно. В возрасте восьми-одиннадцати лет у меня было много других интересных дел и занятий – игра в куклы и фантазии. Но то, что ты была во мне всегда, это истина. Я всегда была больше всего рада видеть тебя из всех лагерных. Сейчас, глядя назад с моей нынешней позиции, я не могу найти причину возникновения своих чувств. В восемь лет я приставала, висела у тебя на шее, рассказывала тебе всякие глупые истории, короче, любым способом пыталась привлечь твое внимание. С чего все это началось, я сейчас не могу сказать. Я просто не помню, все-таки я была еще маленьким ребенком. Но факт в том, что именно в восьмилетнем возрасте во мне зародилось это чувство, которое сейчас стало огромно, и уже не помещается в моем сердце. Я не берусь анализировать чувства, обычно ни к чему хорошему это не приводит. Но потребность в тебе стала так велика, что порой мне кажется, что мир без тебя рушится, становится темно и пропадает всякий стимул жить. Я ни в коем случае не обвиняю тебя в таком эффекте. Я сама не знаю, что делать с этим, как разруливать ситуацию. И сейчас очень тяжело формулировать мысли. Что я могу с уверенностью сказать, это то, что мои чувства к тебе – далеко не дружба. И теперь я вижу, что это самая настоящая любовь со всеми вытекающими последствиями.
Ты обладаешь редким качеством – очаровывать людей. Ты знакомишься с ними, и они тут же влюбляются в тебя. Это не твоя вина, я знаю. У меня есть дурацкое, в свою очередь, качество – я идеализирую людей, и это зачастую мешает мне видеть их истинные качества, и делает последующее разочарование в них еще более болезненным. Ты еще иногда, сама того не ведая, не давала мне повода в тебе разочароваться. Я вижу и недостатки. Но даже они кажутся мне совершенными, и после пары лет я просто перестаю их замечать. Иногда мне становится страшновато, потому что не могу понять, что я чувствую к тебе. Это чувство сильное, всепоглощающее, всеобъемлющее и прекрасное. В твоем присутствии у меня дрожат руки, я начинаю нести чушь. В общем, стабильное регламентированное состояние влюбленности. НО есть одно «но» - ты женщина. Ранее, до прошлого года, я не замечала у себя подобных наклонностей. А теперь… Я забываю обо всем, Рейна.
Слыша где-то похожие на твое имя слова, я вздрагиваю, видя на улице людей, отдаленно напоминающих чем-то тебя, я на секунду каждый раз теряю равновесие и стараюсь ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть.