Дорогая Рейна!
С апреля прошлого года только тридцатое письмо. Странно, у меня такое ощущение, что я пишу их постоянно. Наверное, в моем сознании так и есть. Нашла вчера в завалах музыки МРЗ диск хорошей русской группы «Наутилус Помпилиус». Слушаю и узнаю, узнаю, узнаю, тысячу раз узнаю и никогда не откажусь от того, что узнала. Сегодня сдала последний экзамен, сессию можно считать закрытой, если забыть о пересдаче. Хочется получить от тебя хоть какую-то толику отдачи, что ли. Сегодня я вспоминала какие-то наши с тобой шутки, вместе проведенные часы, и ощущала снова и снова боль этой ставшей уже регулярной утраты. Ежегодная разлука. Два раза. Два раза бритвой по лицу, прямо по глазам, два раза в год. И так уже девять с половиной лет. Я вспоминала ту занюханную гостиницу московский патриархии, с зачитанной библией на прикроватной тумбочке из ДСП, вытертые узорчатые хлопковые покрывала, бледно-зеленые больные стены и ощущение чистоты. И солнце, светящее нам в глаза. Ты говорила тогда по телефону, а я слушала непонятную мне речь и проваливалась в то пространство, которое, наверное, называется любовь. В то пространство, которое теперь начинает казаться мне бесконечным. Вспоминала гостиницу «Националь», не идущую ни в какое сравнение с вышеупомянутой, сверкающую ванну, огромную кровать… Вспоминала тебя, расстегивающую молнию на правом сапоге, расстегивающую ее снова и снова, как на заедающем dvd-диске…
Черт, как я устала, и как же мне хочется почувствовать, наконец, тебя.